The Home of the Last Tsar - Romanov and Russian History

Николая Александровича Вел. Кн. Ксении Александровне+).

Надпись на конверте:
Заказное.
Великой Княгине
Ксении Александровне

Ай-Тодор.
Таврич. Губ.

Этикетка заказн. письма: 3. № 990. Тобольск
Почтовая печать: Тобольск, 9. 11. 17.
Тобольск. 5-го ноября, 1917 г.

Милая дорогая моя Ксения,

От всей души благодарю Тебя за доброе письмо от 15-го окт. доставившее мне огромную радость.

Все, что ты пишешь о здоровье Мама, теперь успокоило меня. Дай Бог, чтобы силы Ее вполне восстановились и чтобы Она берегла здоровье свое.

Мы только что вернулись от обедни, кот. для нас начинается в 8 час. при полной темноте.

Для того, чтобы попасть в нашу церковь, нам нужно пройти городской сад и пересечь улицу - всего шагов 500 от дома. Стрелки стоят редкою цепью справа и слева и когда мы возвращаемся домой они постепенно сходят с мест и идут сзади, а другие вдали сбоку, и все это напоминает нам конец загона, так что мы каждый раз со смехом входим в нашу калитку.

Я очень рад, что у вас сократили охрану - "дюже надоело" и вам и им понятно.

Бедные сбитые с толку люди. Постараюсь написать Мише (Вел. Кн. Михаил Александрович), никаких известий о нем не имел кроме как от Тебя.

Зима никак не может наступить настоящая; два дня идет снег при небольшом морозе, потом все тает и снова то же повторяется. Но воздух отличный чистый, дышится очень хорошо.

Тут мы живем как в море на корабле и дни похожи один на другой, поэтому я тебе опишу нашу жизнь в Ц. Селе.

Когда я приехал из Могилева, то как Ты знаешь, застал всех детей очень больными, в особенности Марию и Анастасию.

Проводил разумеется весь день с ними, одетый в белый халат. Доктора приходили к ним утром и вечером, первое время, в сопровождении караульного офицера. Некоторые из них входили в спальню и присутствовали при осмотре докторами. Потом это сопровождение врачей офицерами было прекращено.

Я выходил на прогулку с Валей Д(олгоруковым) и с одним из офицеров или самим караульным начальником. Так как парк перестали чистить с конца февраля, гулять было негде из-за массы снега - для меня явилась прекрасная работа - очищать дороги.

Цепь часовых стояла - одна вокруг дома, а другая вокруг пруда и решетки маленького сада против окон комнат Мама.

Гулять можно было только внутри и вдоль второй цепи.

Когда стал лед и сделалось тепло, бывший комендант полк. Коровиченко объявил, что он отодвинет цепь подальше.

Прошло три недели и никакой перемены. В один прекрасный день со мною последовали четыре стрелка с винтовками; этим я воспользовался и, ничего не говоря, пошел дальше в парк. С тех пор начались ежедневные большие прогулки в парк, а днем рубка и распилка сухих деревьев. Выходили мы все из дверей круглой залы, ключ от нее хранился у кар. нач. (полк. Кобылинский).

Балконом ни разу не пользовались, так как дверь к нему была заперта.

Выход наш в сад вместе со всеми нашими людьми, для работы или на огороде или в лесу, должно напоминал оставление зверями Ноева Ковчега, потому что около будки часового у схода с круглого балкона собиралась толпа стрелков, насмешливо наблюдавшая за этим шествием. Возвращение домой тоже происходило совместное, т. к. дверь сейчас же запиралась. Сначала я здоровался по привычке, но затем перестал, п. ч. они плохо и вовсе не отвечали.

Летом было разрешено оставаться на воздухе до 8 час. вечера; я катался с дочерьми на велосипеде и поливал огород, т. к. было очень сухо. По вечерам мы сидели у окон и смотрели как стрелки возлежали на лужайке, курили, читали, возились и попевали.

Стрелки, приехавшие с нами сюда, совсем другое - это почти все побывавшие на фронте, очень многие ранены и с Георг. Кр. и мед. - большею частью настоящие солдаты. Мы со многими перезнакомились.

Забыл упомянуть, что в марте и апреле по праздникам на улицах проходили процессии (демонстрации) с музыкой, игравшею Марсельезу и всегда один и тот же Похоронный Марш Шопена.

Шествия эти неизменно кончались в нашем парке у могилы "Жертв Революции", кот. вырыли на аллее против круглого балкона. Из-за этих церемоний нас выпускали гулять позже обыкновенного, пока они не покидали парк.

Этот несносный Похор. Марш преследовал нас потом долго и невольно все мы посвистывали и попевали его до полного одурения.

Солдаты говорили нам, что и им надоели сильно эти демонстрации, кончавшиеся обыкновенно скверной погодой и снегом.

Разумеется за этот долгий срок с нами было множество мелких забавных и иногда неприятных происшествий, но всего не описать, а когда-нибудь, даст Бог, расскажем Вам на словах.

Боюсь, что надоел Тебе, милая Ксения, чересчур долгим письмом, да и рука у меня затекла.

Постоянно мысли мои с Тобой, дорогою Мама и твоею семьей. Крепко обнимаю тебя и их всех, как люблю.

Бепуатоны Тебя нежно целуют.

Да хранит и благословит всех вас Господь. Как хотелось бы быть вместе.

Прощай моя дорогая.

Всею душою Твой старый Ники.

К письму приложена записка Государя Императора, расшифровывающая псевдонимы большевистских главарей:

Ленин - Ульянов (Цедерблюм)
Стеклов - Нахамкес
Зиновьев - Апфельбаум
Троцкий - Бронштейн
Каменев - Розенфельд
Горев - Гольдман
Меховский - Гольденберг
Мартов - Цедербаум
Суханов - Гиммер
Загорский - Крахман
Мешковский - Голлендер(1)  

--------------------------------------------------------------------------------

+) "Православная Жизнь", январь 1961 г. (№ 1), стр. 6-9.

(1)    См. Указатель личных имен.
 
Nikolai Aleksandrovich to Ania Vyrubova
Tobolsk, 10 December, 1917.


Thank you so much for your kind wishes on my name day. Our thoughts and prayers are always with you, poor suffering creature. Her Majesty reads to us all your lines. Horrid to think all you had to go through. We are all right here. It is quite quiet. Pity you are not with us. Kisses and blessings without end from your loving friend, N. Give my best love to your parents.
Николая Александровича Вел. Кн. Ксении Александровне+).
7-го января, 1918 г.

Надпись на конверте:

Заказное.

Крым, Таврический губ.
Ай-Тодор.
Великой Княгине Ксении Александровне.

Этикетка заказн. письма: 3. № 447. Тобольск.
Почт. Печать: Тобольск. На об.: Кореиз Тавр. Губ. 25.1.18.

Письмо на почтовой бумаге с именным вензелем.

Тобольск. 7-го января, 1918 г.

Милая дорогая моя Ксения,

Очень обрадовала Ты меня своим письмом, сердечное Тебе за него спасибо.

Нам тоже бывает так отрадно получать от вас письма. План устройства гостиницы и распределения будущих должностей между вами - мне понравился, но неужели это будет в вашем доме.

Тяжело чрезвычайно жить без известий - телеграммы получаются здесь и продаются на улице не каждый день, а из них узнаешь только о новых ужасах и безобразиях, творящихся в нашей несчастной России. Тошно становится от мысли о том, как должны презирать нас наши союзники.

Для меня ночь - лучшая часть суток, по крайней мере забываешься на время.

На днях в отрядном комитете1) наших стрелков обсуждался вопрос о снятии погон и других отличий и очень ничтожным большинством было решено погон не носить(2). Причин было две: то, что их полки в Ц. Селе так поступили и другое обстоятельство - нападение здешних солдат и хулиганов на отдельных стрелков на улицах с целью срывания погон.

Все настоящие солдаты, проведшие три года на фронте, с негодованием должны были подчиниться этому нелепому постановлению лучшие две роты стр. полков живут дружно(3). Гораздо хуже стала за последнее время рота стрелк. полка и отношения их к тем двум начинают обостряться.

Всюду происходит та же самая история - два-три скверных коновода мутят и ведут за собою всех остальных.

С нового года дети, за исключением Анастасии, переболели краснухой, теперь она у всех прошла.

Погода стоит отличная, почти всегда солнце, морозы небольшие. Поздравляю Тебя к 24-му, дорогая Ксения(4).

Крепко обнимаю тебя, милую Мама и остальных всех.

Остаюсь с Вами.

Сердечно твой Ники.

--------------------------------------------------------------------------------

+) "Православная Жизнь", январь 1961 г. (№ 1), стр. 9-10.

(1) Солдатский комитет Отряда Особого Назначения. Который нес караульную службу в б. Губернаторском доме, где содержалась под стражей Царская Семья.

(2) По поводу этого решения Солдатского комитета судебный следователь Н. Соколов пишет: "Долго обсуждали они вопрос о снятии погон офицерами. Вынесли решение и потребовали через Кобылинского, чтобы снял погоны и Государь. Понимая, как оскорбительно будет для Него это требование, Кобылинский долго боролся с солдатами, грозя им и английским королем и германским императором. Солдаты стояли на своем и грозили Государю насилием. Кобылинский вынужден был обратиться к нему через Татищева. Государь подчинился насилию и снял погоны" (стр. 35).

В дневнике П. Жильяра это событие нашло отражение в следующих словах:

Среда 3/16 января - "В два часа дня собрался солдатский комитет нашего гарнизона. Он решил большинством 100 голосов против 85 уничтожить офицерские и солдатские погоны".

Четверг 4/17 января - "Полковник Кобылинский пришел сегодня в штатском - до такой степени ему претит носить офицерскую форму без погон".

Пятница 5/18 января - "В три часа пришли священник и певчие" (четыре монахини, приходившие вначале петь во время службы, были заменены хором одной из тобольских церквей). "Сегодня водосвятие, и новый священник (о. Владимир Хлынов) в первый раз служит в нашем доме. Когда Алексей Николаевич приложился вслед за другими ко кресту, священник нагнулся и поцеловал Его в лоб. После обедни генерал Татищев и князь Долгоруков подошли к Государю и стали умолять Его снять погоны во избежание бурных выпадов со стороны солдат. У Государя чувствуется движение протеста, затем Он обменивается взглядом и несколькими словами с Государыней, овладевает, наконец, собой и покоряется ради своих ближних".

Суббота 6/19 января - "Мы ходили сегодня в церковь. Государь надел свою теплую черкеску, которая носится без погон, а Алексей Николаевич спрятал свои погоны под башлык" (стр. 191-192).

(3) Как сказано выше, отряд Особого Назначения состоял из трех рот, по одной роте от каждого из запасных батальонов л.-гв. 1-го Стрелкового (Его Величества) полка, л.-гв. 2-го Царскосельского Стрелкового полка и л.-гв. 4-го Стрелкового (Императорской Фамилии) полка. Солдаты 2-го полка - пишет в своих воспоминаниях П. Жильяр (стр. 189) - "с самого начала отличались своим революционным духом; уже в Царском Селе они причинили заключенным множество докучливых неприятностей. Большевистский переворот усилил их власть и дерзость. Им удалось добиться образования "солдатского комитета", стремившегося к тому, чтобы внести в распорядок нашей жизни новые ограничения и понемногу заменить своею властью власть полковника Кобылинского" Двумя лучшими ротами, о которых говорит Государь в этом письме, были роты 1-го и 4-го полков.

(4) Тезоименитство Вел. Кн. Ксении Александровны - 24 января/6 февраля.