The Home of the Last Tsar - Romanov and Russian History

Anastasia Nikolaevna to V G Kapralova
10th August 1917, Tobolsk
 
Dearest Vera Georgievna,
We arrived here safely. For now we are living on the steamer as the house isn't ready. As I write it is wet with rain. M is lying down as she'd caught a cold, but she's already better now. Pass on our greetings to sister and Evg. Aleks.

I hope you are all well. All the best. We kiss you. Don't forget us. Excuse the smudges.
Anastasia Nikolaevna to a friend
17 August 1917

My dear Friend. I will describe to you who [how] we travelled. We started in the morning and when we got in to the train I went to sleap, so did all of us. We were very tierd because we did not sleap the whole night. The first day was hot and very dusty. At the stations we had to shut out window curtanse than nobody should see us. Once in the evening I was looking out we stopped near a little house, but there was no staition so we could look out. A little boy came to my window and asked: "Uncle, please give me, if you have got, a newspaper." I said: "I am not an uncle but an anty and I have no newspaper." At the first moment I could not understand why did he call me "Uncle" but then I remembered that my hear is cut and I and the soldiers laught very much. On the way many funy things hapend, and if I shall have time I shall write to you our travell father on. Good by. Don’t forget me. Many kisses from us all to you my darling.

Your A.
 
Anastasia Nikolaevna to Ania Vyrubova
10 December 1917


My darling and dear: Thank you tenderly for your little gift. It was so nice to have it, reminding me especially of you. We remember and speak of you often, and in our prayers we are always together. The little dog you gave is always with us and is very nice. We have arranged our rooms comfortably and all four live together. We often sit in the windows looking at the people passing, and this gives us distraction. . . . We have acted little plays for amusement. We walk in the garden behind high planks. . . God bless you.
AN.
 
Anastasia Nikolaevna to ?
Tobolsk 20 Feb 1918
 
It is so sad to hear that Nikolai Nikolaevich Vasiliev has died. We all find it hard that he's not alive. Friends write to us, but many letters don't reach us...
We remember the old days, visiting our hospital. I guess no one goes to the graves of our injured ones now   nearly everyone was taken away from Tsarskoe.
Do you remember Lukyanov   he was so pitiful and sweet, always playing with our bracelets like a baby.
His visiting card was in my album, but unfortunately the album was left behind at Tsarskoe. Just now I'm writing in our bedroom. On the writing desk are pictures of our beloved hospital...All in all, the times we went to visit the hospital were awfully good. We often reminisce about our visits to the hospital, the evening chats on the telephone, and everything, everything....
Anastasia Nikolaevna to Ksenia Aleksandrovna
8/21 March 1918

Tobolsk 8/21 March 1918
My darling, sweet Aunt Xenia,
Thanks heaps for the postcard which has just come. For now we are, thanks be to God, alive and in good health. We are always so glad when we get news from you. How is Grandma's health? We often reminisce and talk about you all.
 
These days it's almost always sunny here and it's getting warm   quite pleasant! So we do our best to get out in the fresh air more. We can't slide down the mountain anymore (though it's still standing) as they've wrecked it and put a drainage ditch through it and so we can't ride down it.Well, they seem to have calmed down about it now because it was an eyesore for many for some time.  It's truly dumb and pathetic.
 
Well, we've found new things to do. We saw, chop and split firewood and this is a useful and enjoyable task. We're already quite good at it. By doing this we help many and for us it is a pastime. We clean the paths and the porch   we've become doormen! [such as you find outside a hotel or fancy apartment block] I've not yet turned into an elephant, though I might yet very soon. I really don't know all of a sudden   maybe it's too little movement, though I don't know.
 
Please forgive my shocking handwriting   my hand moves something dreadful. We're all fasting this week and sing (the hymns) ourselves at home. Finally we were able to go to Church! And we can have Communion there.
 
Well, how are you all, and how are you all getting on? Nothing in particular has happened with us that I need write.
 
I must finish now as we're going to our yard to work etc. We all hug you tightly, and I do too, and so do all the rest of us!
Goodbye, darling Aunty!
God save you! All thank you very much for your greetings and they pass on their regards to you too.
Your loving A.
 

От Вел. Кнж. Анастасии Николаевны Вел. Кн. Ксении Александровне+).
Тобольск. 8/21 марта 1918 г.

Моя милая тетя Ксения душка,

Спасибо Тебе большое за открытку, которую только что получила. Мы все пока, слава Богу, живы и здоровы. Всегда бываем очень рады, когда имеем от Вас известия. Как здоровье Бабушки (Императрица Мария Феодоровна). Часто Вас вспоминаем и говорим. Эти дни у нас почти все время солнце, и уже начинает греть, так приятно! Стараемся поэтому больше быть на воздухе. - С горы мы больше не катаемся (хотя она еще стоит), так как ее испортили и прокопали поперек канаву, для того, чтобы мы не ездили, ну, и пусть; кажется на этом пока успокоились, т. к. уже давно она многим кажется мозолила глаза(1). Ужасно глупо и слабо, правда. - Ну, а мы теперь нашли себе новое занятие. Пилим, рубим и колем дрова, это полезно и очень весело работать. Уже выходит довольно хорошо. И этим мы еще многим помогаем, а нам это развлечение. Чистим еще дорожки и подъезд, превратились в дворников. - Пока я еще не обратилась в слона, но это еще может быть в скором будущем, уж не знаю почему вдруг, может быть мало движений, хотя не знаю. - Извиняюсь за ужасный почерк, что-то рука плохо двигается. Мы все на этой неделе говеем и сами поем у нас дома. Были в церкви, наконец. И причаститься тоже можно будет там. - Ну, а как Вы все поживаете и что поделываете. Особенного у нас ничего нет, что можно написать. Теперь надо кончать, т. к. сейчас мы пойдем на наш двор, работать и т. п. - Все Тебя крепко обнимают и я тоже и всех остальных тоже. Всего хорошего, Тетя душка.

Храни тебя Бог. Все очень благодарят за поклон и тоже кланяются.

Любящая Тебя твоя А.

--------------------------------------------------------------------------------

+) "Православная Жизнь", апрель 1961 г. (№ 4), стр. 12-13.

(2) См. письмо Государыни Императрицы от 22 февраля/7 марта на имя А. В. Сыробоярского.
 
Anastasia Nikolaevna to ?
Tobolsk 25 March 1918
 
For the moment, thanks be to God, we're living well. A detachment of Red Army men came from Omsk, up till now they have behaved themselves, and on the whole, all is calm.
 
In the first week of Lent, we fasted and they let us go to Church. At all the Services through the week we sang by ourselves, as it is difficult to get choristers to come with such frequency for services at home.
 
Lessons for us as usual, everyday, morning and evening. The weather has been marvellous these last days and we often sit on the balcony, glad of the change of scenery, looking at passers by. Just now, I am sitting and writing by the window. It's already 7:45, but still light out. The Church bells are ringing, reminding us of the cathedral at Tsarskoe.
 
We've become regular janitors. We cleared the snow out of the yard where we go for walks, and now it's not so dirty. Then we sometimes chop and saw wood   it all goes well with us.
 
Anastasia Nikolaevna to Maria Nikolaevna
Тобольск, 24 апреля 1918(19)
7 мая

Воистину Воскрес!

Моя хорошая Машка душка. Ужас как мы были рады получить вести, делились впечатлениями! Извиняюсь, что пишу криво на бумаге, но это просто от глупости. Получ. от Ал Пав. очень мило, привет и т. ж. тебе. Как Вы все? А Сашка и Т. П. Видишь, конечно, как всегда слухов количество огромное, ну и понимаешь трудно и не знаешь кому верить и бывает противно. Т. К. половину вздор. А другого нет, ну, и поэтому думаем верить. Кл. Мих.(20) приходит сидеть с маленьким. Алексей ужасно мил как мальчик и старается... (помнишь, при тебе на лавочке). Мы завтракаем с Алексеем по очереди и заставляем его есть, хотя бывают дни, когда он без понукания ест. Мысленно все время с вами, дорогими. Ужасно грустно и пусто, прямо не знаю, что такое. Крестильные кресты(21) конечно у нас, и получили от Вас известие, вот Господь поможет и помогает.

Ужасно хорошо устроили иконостас к Пасхе, все в елке, как и полагается здесь, и цветы. Снимались мы, надеюсь выйдет. Я продолжаю рисовать, говорят - не дурно, очень приятно. Качались на качелях, вот когда я падала, такое было замечательное падение!.. да уж! Я столько раз вчера рассказывала сестрам, что им уже надоело, но я могу еще массу раз рассказывать, хотя уже некому. Вообще мне вагон вещей рассказать Вам и тебе. Мой "Джимми" проснулся и кашляет, поэтому сидит дома, шлем поклоны. Вот была погода! Прямо кричать можно было от приятности. Я больше всех загорела, как ни странно, прямо акробатка!? А эти дни скучные и не красивые, холодно, и мы сегодня утром померзли, хотя домой конечно не шли... Очень извиняюсь, забыла Вас Всех моих любимых поздравить с праздниками, целую не три, а массу раз Всех. Все тебя душка очень благодарят за письмо.

У нас тоже были манифестации ну и вот - слабо.

Сидим сейчас как всегда вместе, не достает тебя в комнате. Папе золотому скажи, что мы ужасно благодарим за смок, употребляем со вкусом, - конечно извиняюсь, что такое нескладное письмо, понимаешь, мысли несутся, а я могу все написать и кидаюсь на что в башку влезет. Скоро пойдем гулять, лето еще не настало и ничего не распустилось, очень что-то копается.

Так хочется Вас увидеть, (знаешь) грустно! Ухожу гулять, ну вот и вернулась. Скучно, и ходить не выходит. Качались. Солнце вышло, но холодно и рука едва пишет. Александр Ал. - вот понимаешь ли Здравствуй (это выражение, кот. очень часто повторяется).

Милые и дорогие, как Вас жалеем. Верим, что Господь поможет, - своим. - !!!... Не умею и не могу сказать, что хочу, но вы поймете надеюсь.

Приветы передали в точности, и Вам большое спасибо и тоже самое. Как тут приятно, все время благословят почти во всех церквях, очень уютно получается.

Саша и ее подруги говорили (мы слыш.) что им было холодно и очень голодно и чуть их не убили, бедные, им немного любознательно, чем они виноваты и за что, не понятно. Вчера мы ходили смотреть свиней маленьких. В нашем садике грязь, но сейчас подмерзло. Так скучно, от Кати(22) нет известий ужас как давно. Вот был смех с дороги... Это надо будет лично рассказывать и посмеяться. Только что пили чай. Алекс. с нами и мы столько сожрали Пасхи, что собираюсь лопнуть.

Когда мы поем между собой, то плохо выходит т. к. нужно четвертый голос, а тебя нет и по этому поводу мы острием ужасно. Ужасно слабже, но есть и смешные анекдоты. По вечерам сидим у..., вчера гадали по книгам. Ты знаешь ее, а иногда работаем... Все делаем, как просили...(22) Тебя и Вас дорогих поцеловать и многое т. п., не буду распространяться, а Вы поймете. Мысленно давно. Русса, она хотя и мила, но странна и злит т. к. не понимает и просто не сносно. Я раз чуть не нагрубила, кретинка. Ну, я кажется достаточно глупостей написала. Сейчас еще буду писать, а потом почитаю, приятно, что есть свободное время. Пока до свидания. Всех благ желаю Вам, счастья и всего хорошего, постоянно молимся за Вас и думаем, помоги Господи. Христос с Вами золотыми. Обнимаю очень крепко всех... и целую...

--------------------------------------------------------------------------------
(1) ЦГАОР, ф. 611, оп. 11, д. 66, л. 24.

(2) ЦГАОР, ф. 611, оп. 11, д. 66, л. 25.

(3) Джой (англ: радостный, веселый) - прозвище псу придумала мать Александра Феодоровна. Джой - любимая собака Алексея. После расстрела царской семьи одни из охранников, Михаил Иванович Летемин, украл множество вещей, принадлежащих узникам. В основном это были вещи Алексея. Он же забрал и Джоя. Следствие обнаружило пса в доме Летемина едва живого от тоски и голода

(4) ЦГАОР, ф. 611, оп. 11, д. 66, л. 26.

(5) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(6) Петр Васильевич Петров (см. выше).

(7) Все дети Императора Николая II в разное время учились русскому языку у этого преподавателя. Ольга Николаевна была первой в этом ряду.

(8) Император Николай II.

(9) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(10) Письмо написано красными чернилами.

(11) Женя Макаров, кадет, приятель наследника Алексея Николаевича. Мальчики общались в 1916 - начале 1917 гг. От него Алексей заразился корью в феврале 1917 г. Судя по всему, Вася Агеев - тоже кадет и приятель наследника - цесаревича.

(12) М. Конрад - один из учителей царских детей.

(13) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(14) ЦГАОР, ф. 611, оп. 1, д. 70.

(15) ЦГАОР, ф. 685, оп. 1., д. 268.

(16) Сверху лиловая надпись: "Коменданту. Передать по назначению. А. Б." Возможно, это резолюция А. Белобородова.

(17) Подлинник не сохранился. Впервые текст опубликован П. Жильяром в книге "Император Николай II и его семья". Вена, 1921 г., запись от 14/27 апреля.

(18) ЦГАОР, ф. 685, оп. 1, д. 276.

(19) ЦГАОР, ф. 685, оп. 1, д. 40, л. 3-6.

Ценность данного письма состоит в том, что оно практически единственное дошедшее до нас письмо, в котором описывается повседневная жизнь царских детей, оставшихся без родителей.

Писем, как из Екатеринбурга в Тобольск, так и из Тобольска в Екатеринбург, посылалось немного, но увы, до адресатов дошли лишь единицы. Император Николай II в своем дневнике записал: "10 мая. Четверг. Последовательно объявили, что дети в нескольких часах от города. Огромная радость была увидеть их снова и обнять, после четырехдневной разлуки и неопределенности.

Взаимным расспросам и ответам не было конца. Очень мало писем дошло до них и от них. Много они, бедные, перетерпели нравственного страдания и в Тобольске и в течение трехдневного пути".

(20) Клавдия Михайловна Битнер, учитель царских детей.

(21) Подразумеваются драгоценности, которые мать-императрица настоятельно советовала взять с собой.

(22) Екатерина Викторовна Сухомлинова.

(23) "Все делаем, как просили". - Эта фраза несколько загадочна. Перед отъездом родителей наказали детям, чтобы те, когда поедут к ним, взяли драгоценности с собою. Эти драгоценности были зашиты в лифчики и платья.

Tobolsk 24 April 1918 (7 May) 6:00 P.M.
My dear, sweet Mashka,
Truly He is risen!
We were so terribly happy to get news [in your letter], and [we] shared our impressions! I apologize for writing crookedly on the paper, but this is just my stupidity. What we rec. [re¬ceived] from An. Pav. was very sweet; [sends] regards, etc., to you. How are you all? Sashka and so on? You see, of course, that there are always a huge number of rumors; well, and you understand how hard it is and one doesn't know whom to believe and sometimes it's all so disgusting! As they only tell you the half of it, but not the rest, and that's why we think he's lying. Ks. Mikh. [Ksenia, actually Klavdia, Mikhailovna] Bitner comes and spends time with the little one. Aleksei is so sweet; he eats and tries so (remember how it was at the little bench when you were here?). We take !turns having breakfast with Aleks. [Aleksei] and making him eat, although there are days when he eats without needing to be told. Dear ones, in our thoughts we are with you all the time. It is terribly sad and empty; I really don't know what possesses me. The baptismal cross is with us, of course, and we got your news. So. The Lord will help and does help. We arranged the iconostasis terribly nicely for Easter, all in spruce, which is the way they do it here, and flowers. We took pictures. I hope they come out. I continue to draw, not too badly they say; it's very pleasant. We swung on the swing; boy, did I laugh when I fell off so splendidly! Yes, quite! I told the sisters so many times last night that they are sick of hearing about it, but I could tell it again and again, although there is no one left to tell. In general, there is a whole trainload of things to tell you all. My Jim1 has caught cold, and coughs, so he sits at home and sends regards. There was such incredible weather! One could shout from the pleasantness of it. Strangely enough, I tanned more deeply than anyone else, a regular Arab woman!? But these days I am boring and not pretty. It's cold, and this morning we froze, although we were inside, of course, and didn't go out. I very much apolo¬gize: I forgot to extend good wishes to all you dear ones on the holiday; I kiss you all not thrice but heaps of times. My dear, all of us thank you for the letters. There were demonstrations here too, but they weren't much of anything. We sit here together as always, but you are missed. Tell precious Papa that we are very grateful for the figs; we are savoring them. I apolo¬gize, of course, that this is such a jumbled letter; you understand that my thoughts are flying and I can't write everything and so put down whatever comes into my head. Soon we'll go for a walk; summer hasn't come yet and, nothing is blooming, but things are starting to come up.
You know, I want to see you so much it's sad. I go for walks and then I’m back. It's boring whether you go out or not. I swung. The sun came out, but it's cold and my hand can barely write.
Your regards were transmitted to us word for word, and we send you a big thanks and the same. In the evenings we sit around; yesterday we told fortunes using the book. You know which one. Sometimes we work.
We do everything they ask.
A kiss to you [Maria] and to you dear ones and much else I won't enlarge on, for you will understand. Thought about it already some time ago. Russa [?], although sweet, is strange and makes one angry, for she doesn't understand and simply can't bear it. Once I was almost rude, a real cretin. Well, it looks as if I've written enough silliness. Right now I'll write some more, and then I'll read it later, during free time, that is. For now, good-bye. I wish you the best, happiness, and all good things. We con¬stantly pray for you and think, Help us Lord. Christ be with you, precious ones. I embrace all of you tightly and kiss you.
A. [Anastasia]

1. Jim (Jimmy), Anastasia's pet dog. After the imperial family was executed, the dog was also apparently killed. White Guards discovered the dog's corpse, together with various smail objects that had belonged to the Romanovs and their suite, in a mine near Yekaterinburg.